Несколько слов об Ангарске. Часть 2.

К 1 июля собираются в селение Дагары почти все рыбопромышленники с своими судами, из Верхнеангарска приезжает священник с своим семейством. В первый раз, после долгого молчания, раздается звон церковного колокола. Народ бросает работы; взрослые и дети спешат в церковь успеть к первой вечерне. После вечерни кипит работа, а с вечера до поздней ночи воздух оглашается громкими песнями рабочих и тунгусов. И с этого дня селение с полуторотысячным людом как бы пробуждается от десятимесячного сна; живется весело; всякая нужда и заботы забыты. Устроив дела в порядке, рыбопромышленники начинают по очереди ставить свои невода на морской берег. Всех неводов почти до 70-ти и потому весь северо-восточный берег моря заставлен ими. Неводьба рыбы производится, при благоприятной погоде, два раза в день; в холодные дни и при малейшем южном ветре рыбу не ловят. На Байкале рыба ловится не везде одинаково. Бываю случаи, что несколько дней к ряду один и тот же невод ловит рыбу, тогда как в других местах не попадает ничего и затем рыба переходит из одной местности в другую. Поэтому опытные рыбопромышленники переставляют свои невода из одного места в другое. Эта ловля называется морской и продолжается до 15 августа и позже. Затем рыбопромышленники снимают с моря часть своих неводов, имеющих длину 500 сажень, и делят их на части, которые расстанавливают по берегу Верхней Ангары для ловли ходовой рыбы. Улов этот продолжается не долго и не всегда счастливо: в один год рыба идет в Ангару спускать икру в первых числах сентября и идет беспрерывно при хорошей погоде; тогда улов ее бывает обильный; в другой же год совершенно иначе. Так в прошлом году ходовая рыба шла двумя устьями и понемногу: бывали к ряду 7, 8 дней, когда не ловилось ни чего. Только числа с 10 рыба стала появляться ежедневно, но тогда уже было поздно: многие рыбопромышленники стали уже собираться и снимать невода, чтобы успеть высушить их к прибытию парохода, да и время становилось опасное для плаванья в обратный путь парусными судами. Но в расчете на пароход они жестоко ошиблись. Капитан парохода заявил рыбопромышленникам, что ему разрешено привязать к пароходу только те суда, за которые заплатят 800 руб.; а так как улов был с убытком для рыбопромышленников и на некоторых судах находилось только по 50 бочонков, то платить 800 руб. за судно не было никакой возможности. Пароход ушел, а рыбопромышленники были вынуждены парусами двинуться в путь. Не мало горя хватили они на бушующем Байкале. Сильный с-западный ветер (называемый горный) настиг суда на половине пути, забросил их за море (?), рвал мачтовые снасти, поломал гафкли и райны; 25 пудовые кошки не в состоянии были удержать суда и остались на морском дне. Мало целых судов прибыло к берегу. Вот так поступает компания пароходства на Байкале, получающая от казны субсидию 12,000 р. в год. Разбросанные суда с рыбой оставались в море недели две, тогда как в Иркутске народ ожидал рыбы. Управляющий пароходством назначил не малую сумму за посылку парохода для разыскания парусных судов, неимевших возможности двинуться вперед вследствие встречного ветра, и рыбопромышленники были вынуждены согласиться на его требования.

На каждом неводе находится 20 человек рабочих (из них один старший называется «башлык») и один повар, который приготовляет рабочим чай и обед. Рабочие помещаются против своих неводов в домах и в балаганах, плотно устроенных из строевого леса и корья, как на берегу моря, так по реке Ангаре. Пища рабочих состоит преимущественно из рыбы, которую они едят в волю несколько раз в день; хлеб также выделяется им без веса; чай варится постоянно, так что собственно пища и вообще содержание удовлетворительное. Жалование рабочие получают неодинаковое, так как и работы различны. Поэтому плата за навигацию простирается от 30 до 250 р. Заболевающие рабочие помещаются в больницу, где уход, пища и вообще содержание находится в самом лучшем виде, что едва ли можно встретить в некоторых маленьких городах Сибири. Рыбопромышленники зорко следят за тайной виноторговлей, которая строго запрещена в этой местности, но однако вино также ловко провозится баргузинскими и иркутскими евреями, отчего пьянство и драки между рабочими и тунгусами почти никогда не прекращаются. Спиртоносы-евреи, под видом продажи мелочных товаров, которых лавке наберется едва ли на 50 рублей, продают по ночам вино, разведенное пополам с водой, по два и три рубля за бутылку. Хотя хозяева не выдают рабочим жалования в Ангарске, чем оберегают их от окончательного разорения и нищеты, но для пьянства рабочие находят другой источник; они отбавляют часть пойманной хозяйской рыбы, прячут ее в балаганы, накладывают в лагуны или сушат и продают другим, более денежным семейным рабочим за дешевую цену. А на эти деньги покупают дороге вино.

Тунгусы составляют между собой товарищество. Они ловят рыбу двумя неводами; пойманную рыбу продают с торгов в присутствии баргузинского исправника, а вырученные от продажи деньги делят поровну между собой, но прежде из этой суммы уплачивают долги, сделанные ими в течении лета за доставку хлеба, соли, чая и других продуктов.

Опубликовано 17 февраля 1885 года.

Несколько слов об Ангарске. Часть 1.

Несколько слов об Ангарске. Часть 3.

478

Видео

Нет Видео для отображения
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!
.