Предание о Боханской горе
В прошлом году летом, проезжая чрез Идинское бурятское ведомство, я остановился ночевать в Боханском улусе у одного богатого бурята, несколько лет мне известного.
Пока я рассчитывался с привезшим меня ямщиком, и потом пил чай, отдавая жене хозяина приказания на счет ужина, огромный табун лошадей был огнан недалеко от моих окон.
— Зачем собраны сюда лошади? — спросил я хозяина, который с свойственным всем бурятам любопытством и некоторою боязнью рассматривал мой револьвер.
— Это дойные кобылы, отвечал он довольно чисто по русски, их подоили и теперь гонят пасти на ночь.
Надобно заметить, что бурят, у которого я остановился, с ранних лет жил между русскими, впоследствии был доверенным от общества, и крестившись на старости лет, часто бывал в наших церквах: по этому очень не удивительно, что он свободно говорил по русски.
— Куда ж погонять их? – спросил я.
— На все соседние горы, отвечал он, кроме Боханской; она считается священной.
— Почему?
— Об этом есть предание; я слышал его от отца моей первой жены – лет пятьдесят прошло с тех пор.
— И ты помнишь этот рассказ?
— Как не помнить! Если угодно я передам вам, что члышал.
С удовольствием согласившись на его предложение, я подал ему стакан чаю и сигару и он сообщил мне предание о Боханской горе, которое и предлагаю моим читателям.
Несколько столетий тому назад прибыл с Юга бурят Заяшин и поселился при подошве горы Хошунь в Аргунском улусе, который тогда состоял из пяти или шести юрт. Вскоре он женился на одной богатой вдове этого улуса и имел от нее четырех сыновей: Бохана, Тарасу, Заглика и Амакзая.
Старший из них Бохан увеличил Аргунский улус и впоследствии дал ему свое имя; второй – Тараса основал Тарасинский улус; Третий – Заглик поселился на речке Амаче (Ныне эта речка совершенно высохла и осталось одно русло) и положил начало Загликскому улусу; младший Амакзай, изгнанный из своих владений за какой-то противозаконный поступок отцом и братьями, жил в лесу с женой своей, занимаясь звериной охотой. Землей и стадами его завладел Тараса.
Амаксай был знаменитый стрелок и так силен, что стрела, пущенная им с Хкншинской горы долетала до Тарасинского улуса, до которого считается пять верст.
Как ни привольна была жизнь его, однако ж она надоела ему и он решил возвратить отобранное братом, каким бы то ни было способом.
В глухую полночь он неожиданно явился в юрту Тарасы и потребовал от него не только часть ему принадлежащую, но все имение брата, угрожая в случае отказа смертью.
Испуганный Тараса отказался от всех своих и в ту же ночь с женами и детьми бежал в Осу (В 30 верстах от Боханского улуса. Там ныне Идинская степная дума.), откуда и не возвращался.
Бохон и Заглик, удивленные таким поступком ненавистнейшего брата, и опасаясь за свои владения, пришли к жене Амаксая, в отсутствие последнего, и за огромное количество золота подкупили ее убить мужа.
Усталый и голодный возвратился Амаксай с охоты. И не зная о замысле жены, хорошо поужинав, скоро заснул – и более не просыпался; в тарасуне, который он пил был смертельный яд. Утром братья сожгли его, а имение разделили между собою, уделив не большую часть жене отравленного.
Между тем Заяшин, не вмешиваясь в дела детей своих, изредка занимаясь охотой, большую часть времени проводил на горе Хушун в беседе с Бурханом. Однажды Бохон и Заглик пришли в юрту к отцу, но она была пуста, даже огонь под очагом совершенно погас. Возвращаясь домой через Хуминскую гору они нашли тело отца, растерзанное волками и тут же похоронили.
Спустя около трех лет Бохон, чувствуя приближение смерти, призвал брата и родных, разделил имение свое между ними и приказал похоронить себя рядом с отцом. По смерти Бохона завещание его было исполнено и с той поры Хушинская гора стала именоваться Бохонской. У Заглика было три сына, которые по смерти его остались наследниками нескольких улусов. Они жили так дружно что не находили нужным делить свои владения и управляли ими поочередно. Раз осенью, охотившись на Бохонской горе, трое братьев заметили в ней отверстие, дна которого не было видно. Они решились во что бы то ни стало исследовать это подземелье, для чего избран был старший брат Мадой, как самый отважный и сильный между ними. Перевязанный длинною веревкою попояс, он был спущен на дно пропасти. В стороне ее была дверь, которую легко отворив, Мадай очутился в великолепной комнате, облитой ярким светом; у стены стояли не закрытые сундуки, полные золота и серебра; посредине было возвышение, на котором лежала старуха (эту старуху Бурята называют Матерью земли). После усердного ей моления, он набрав, сколько мог золота, подал братьям условный знак и был поднят. Желая приобрести себе и доставить братьям богаство, он несколько раз спускался в подземелье и возвращался с грудой золота, Когда спустился он туда в последний раз – братья обрубили веревку и забрав все золото, отправились домой. Модай брошенный в подземелье без всяких средств к существованию считал себя погибшим. Три дня и три ночи провел он в молитве и так изнурился, что упав не имел силы подняться. Вдруг камень, на котором он лежал, стал пошевеливаться, потом двигаться по направлению к отверстию и после не продолжительного времени совершенно вышел на свет. На свежем воздухе Модай скоро оправился. Ни братьев, ни золота он не нашел у входа и с костяным луком, оставленным тут, хотел уже возвратиться домой, но позади его раздался голос: Модай остановись! Он обернулся и увидел стоящего на камне лысого старика (Главного бога буряты называют лысым отцом) с трелой в руке, который сказал ему:
«Вот стрела, возьми ее и из лука твоего пусти в жилище братьев твоих; я хочу наказать их за вероломный поступок с тобою. Благодари Заяшина и Бохона – по просьбе их ты спасен от голодной смерти. С последними словами старик исчез, но камень остался до сих пор, закрывая вход в подземелье. Модай, походя, к свему улусу, выстрелил из лука в юрту братьев и в тоже мгновение сошел огонь с небес и сжег ее.
С тех пор Бохонская гора считается священной, как местопребывание лысого отца и матери земли; и с тех пор Заяшин и Бохан почитаются равными второстепенными богам. На этой горе приносят бурята благодарственные и просительные жертвы, хоронят людей, замечательных святостью жизни, и иногда приводят бурят к присяге, обводя несколько раз кругом огрмного сухого дерева, на самой вершине горы. На нее запрещено входить женщинам, и они могут молиться только при подошве ее.
А.Р.
Опубликовано 4 июля 1857 года.