Кяхта и Троицкосавск
Кяхта и Троицкосавск составляют один нераздельный уездный городок; но Кяхтой называется торговая слободка в 4-х верстном расстоянии от города, путь к которой пролегает по шоссе. Местность тут не населена, и шоссе содержится не редко весьма худо, в особенности зимой и весной, когда бывают здесь большие проходы чаев и других товаров. Не могу точно определить, сколько лет существует город с слободкой, но, по рассказам старожилов, знаю, что более ста лет; а ранее город изображал из себя форпост или что-то вроде крепостцы, от которой, впрочем, теперь уже не осталось никаких следов. По преданию известно, что местность для слободки (для торговых сношений с Китаем и Монголией) избирал воевода Савва Владиславич Рагузинский и искал такую речку, которая текла бы не с юга на север, а наоборот. В падях наших песчаных гор и нашлась искомая речушка – Савва, которую воевода назвал, вероятно, своим именем, а теперь она носит и другую кличку – Грязнухи.
Местность, где раскинулся Троицкосавск, самая печальная – в песчаной пади. В нем одна лишь большая улица с плохими тротуарами, без всякого признака освещения, но растянувшаяся по дну пади на версты. Остальные же улицы, в особенности же по горам с обеих сторон, походи на деревенские, с своими убогими домишками, большинство которых крыто драньем, в 3-2 окна. На западной стороне города остался еще сосновый лес с березняком; восточная же – совершенно голая; словом, природа здесь очень скудная и скучная по своему виду, да к тому же, почти постоянные ветры и песок, подымаясь вверх, режут и слепят глаза.
Такая же печальная природа т около слободки Кяхты, но там всего одна улица, разделенная, и то недавно, бульваром. На ней, с обеих сторон, всего 20 домов, вместе с общественным, и один Миллионерский переулок, где живет наш золотой телец, с 7 домами, и другой переулок, где живут священник и дьякон с дьячком. Вот и вся Кяхта, прозванная «Золотое дно».
Самое примечательное в ней – храм, стоящий на горке, красивой архитектуры и с изящной внутренней отделкой. Иконостас в нем бронзовый, с хрустальными колоннами, иконы работы известного художника Рейхеля; пол аспидный с мраморными отводами; одежды на алтаре и жертвеннике литого чистого серебра. Храм этот, говорят, стоит более миллиона рублей.
Недурно содержится пожарная часть, есть небольшой общественный сад; а главные капитальные здания – это пакгаузы для склада чаев и товаров, построенные уже давно, — кажется, на субсидию от казны. Затем, интересен соседний, в 0,25 версты от Кяхты, Китайский торговый городок «Маймачин» с населением около 1300 китайцев, исключительно мужского пола, так как жен, по их закону, вывозить на границу и к торговые пункты нельзя.
В слободке всего 12 купцов первогильдейцев, большинство из которых комиссионеры по торговле и переотправке чаев караванных. Вместе с дамами кяхтинскими, из чадами и прислугой, населения наберется до 350 душ.
Несмотря на мизерное количество купцов и комиссионеров в Кяхте, в ней ведутся очень крупные дела с Китаем, как через Маймачин, где производится обмен русских товаров на чаи и шелковые материи, так, и более всего, через караванный проход чая из Ханькоу и Фучао.
Обмен, преимущественно, происходит на сукна цветные разных фабрик, на плис черный с ворсом, фабрик Морозовых, на цветной, на таковой же без ворса (нарезанный), на мишуру желтую и белую, на бязь цветную, на юфть черную и алую (тюменскую, томскую и иркутскую), на сайгачьи и на изюбревые рога, на струю кабаромью, на разные пушные товары, — как то: на лисицу, на лапки лисьи, на белые песцы, на кошку американскую, на выдру иностранную, на бобры камчатские и на речные, на белку разных сортов и другие товары (медные тазы, сахар, белый малоголовый, мед, спички, на красномедную и железную посуду; последняя с бязью и юфтью более требуется для монгол, т.е. для Урги).
Все эти товары редко когда продаются китайцами на русские бумажные деньги, а обмениваются на байховые чаи, кирпичные, преимущественно обыкновенный, в 36 кир., идущий в Казань, Астрахань и в Нижний, на сахар леденец, на шелковые материи, на сырые продукты, т.е. кожи скотские, на конскую падаль для обшивки чаев, на овчинку, тарбаганные шкуры, на хвосты конские и прочие мелочи.
Чаев высоких сортов из байховых привозится до 10,000 ящиков китайцами на Кяхтинский рынок; из низ лучшие: Поудзюкон, Тянсунчо, Тыхухын, Сиофаюн, Татычо, Юнмоюй, Юнчуанюй, Сиофошен, Тачуанюй, Хынченчен и Юмыюй. Все эти сорта чаев первосборные и называются фамильными; но лучшие из них два первых сорта, а остальные – близко подходящие друг к другу.
Среднего сорта чаев 2-го сбора привозится до 15,000 ящиков, сортов которых весьма много.
Первосборные чаи идут почти исключительно на Нижегородскую ярмарку, а второсборные на Ирбитскую. Низких сортов – третьяных приходит до 20,000 мест. Эти идут преимущественно за Байкал и в малую Азию. Цена первых сортов: двум наилучшим фамилиям около 100 руб. за ящик на деньги, остальным около 80 р. на обмен товаров, средне чаи – от 60 р. до 40 р. и низшие от 40 р. до 30 за место. Вес чая чистого ныне делается больше: первых сортов до 97 фунтов, вторых до 90 ф. и третьих до 95 фун.
Рынок на покупку и обмен чаев 1-го и 2-го сборов начинается с ноября и кончается февралем; низкими же сортами торгуют круглый год.
Кирпичные обыкновенные чаи подразделяются также на три сорта: первые фамилии лучшие: Тыдзюсынь, Татычо, Таюаиюй, в ценах до 30 р.; затем, вторые сорта – до 26 рублей и третьи – до 23 руб. Обыкновенного кирпичного чая много расходится за Байкалом, так как буряты и русские там пьют больше этот сорт чаев.
Стоимость чаев ежегодно видоизменяется, что зависит от курсов на серебро и золото, от цен на провоз из Китая и от продажных цен на русских ярмарках. Вследствие конкуренции европейской торговлю через Суец и более быстрого передвижения байховых чаев и дорогой пошлины на чаи в Иркутской таможне, торговли с китайцами на кяхтинском рынке все падает. Привоз чаев за последнее трехлетие значительно уменьшился, также – и ввоз русских товаров. Отчего многие китайские фуцзы обанкротились, многие ликвидируют дела, и как русские, так и китайцы терпят убытки до 10 р. и более на средние и низкие чаи.
Кяхте в недалеком будущем предстоит полное падение, если пошлина не будет сбавлена на столько, чтобы можно было конкурировать с байховыми чаями, идущими на Одессу, Лондон, Гамбург и Амур морем.
Когда Забайкалье не было Porto-franko, то оборот рыночной торговли, при взаимном обмене русских товаров на чаи, доходил в годовой операции до 20,000,000 руб., а теперь пал до 5,000,000 руб. Поддерживает еще Кяхту много караванный приход чаев из Хинкоу и Фучао, в особенности черненького кирпичного, которого проходит в год (вместе с летней и зимней прессовкой) до 300,000 ящиков и до 150,000 байхового.
У нас, между прочим, сбирается аксиденция с чаев – до 110,000 руб. в год.
Аксиденцией называется сбор с проходящих чаев, размер которого определен правительством – по 40 к. с места байхового чая с инородних чаеторговцев и по 35 коп. – с местных, а с кирпичного чая по 20 к. и 15 к. с ящика.
Сбор этот должен идти, по закону, на торговые и общественные расходы и городские нужды Кяхты и Троицкосавска.
Сбор этот взимают выборные из местного купечества в числе 3-х лиц, которые и называются старшинами, и они расходуют сбор бесконтрольно, по смете, составляемой и утверждаемой местными купцами без участия лиц других сословий. Возьмем смету на 1887 год. По ней должно быть израсходовано:
На пожарную часть 5,785 р., на полицию и на караульных 3,125 р., на содержание гостиного двора в Кяхте 4,656 р., на канцелярию старшин-правителей Кяхты 3128 руб., на содержание помещений ширельных 1030 р., сторожевую будку 99 руб., на типографию 845 р., налог на недвижимую собственность 2441 руб., на содержание купеческого тракта до Байкала 17060 р.; можно еще прибавить к этому 3000 руб. на ремонт ежегодно деревянных плохих зданий, 3000 руб. на обеды при приеме властей и на телеграммы 1000 р. Следовательно, всех правильных расходов от аксиденции должно бы идти до 42000 руб., а если прибавим к ним в год на улучшение шоссе 3000 руб., то – 45,000 рублей.
Таким образом, ежегодно остается излишек до 50,000 р. и более. Куда он расходуется – неизвестно. По крайней мере, печатных отчетов об его расходовании мы никогда не видали.
По нашему мнению, следовало бы остаток от аксиденции класть в банк и хотя проценты с капитала употреблять на нужды Троицкосавска…
А этих нужд не мало, нет хорошей больницы, богадельни, при реальном училище нет специального восьмого класса и т.д.
Иван Немчинов
Опубликовано 29 ноября 1889 года.