По Алтаю. Часть 1.
Весеннее солнышко бросило сноп своих уже теплых лучей. Они скользят по геморроидальному лицу труженика-чиновника, по впалым и бледным щекам мученика-гимназиста и благодушному лицу упитанного томского обывателя. Радуясь приятной перемене, все готовы простить недавние проделки дедушки мороза. А уж и покуражился над ними в этом году наш дедушка, перескакивая с 20 на 8 и с 8 на 40° по R. Но вот, ко всеобщему удовольствию, появились шаловливые лучи весеннего солнца, и воспоминания и проделках дедушки мороза охотно сдаются в архив.
«Эх, кабы свежим воздухом подышать, кумыску бы попить!» — говорит убеленный сединами владимирский кавалер, более 30-ти лет просидевший во всевозможных канцеляриях, комиссиях и подкомиссиях, разнообразя свою монотонную жизнь сидением в клубе за картами, или же у кого либо из сослуживцев, — «сразу бы и катары и всякую пакость, как рукой сняло!».
— Вот бы на свежий воздух! Прогулки, купанья, молоко, кумыс! – мечтает бледный, худой, со впалой грудью гимназист. В будущем году экзамены на аттестат зрелости; надо бы окрепнуть, запастись свежими силами…
Доктора измученные своими пациентами, учителя и учительницы с расстроенными печенью и нервами, — все эти люди требуют отдыха, правда, кратковременного, но который бы мог хотя отчасти восстановить силы, изнуренные восьмимесячным тяжелым зимним трудом.
Но где найти этот отдых? Прежде летний вопрос разрешался очень быстро: Степановка, Басандайка, Заварзина являлись на выручку. Но теперь места эти приелись и не привлекают уже, по прежнему томичей, и если еще и занимаются на летнее время, то исключительно почти чиновниками, не могущими уезжать, благодаря своим служебным обязанностям, далеко от города.
Молва о живописных и полезных в медицинском отношении местах в Бийском и Барнаульском округах, и, в особенности, в Колыванском заводе, с его озером и горой, стала привлекать туда дачников, желающих найти в летнее время действительную дачу у отрогов Алтая. Но, к сожалению, многие еще не решаются посещать летом эти живописные места. Ничем не оправдываемое предубеждение против прелестных алтайских уголков, сравнительная отдаленность, требующая больших затрат на путевые издержки, и другие причины служат к посещению томичами Алтая в летнее время.
Предубеждению против Алтая много способствуют и россказни о небывалых неудобствах жизни, дикости окрестностей и всевозможных опасностях этой местности. Мне пришлось однажды быть свидетелем, как один, почтенных лет, господин, вернувшийся с Алтая, рассказывал двум прелестным слушательницам о несуществующих ужасах своего путешествия. И чего только мне не пришлось выслушать! Степенный муж-рассказчик перескакивал через пропасти, обрывался в кручи, вновь подымался, одним словом, проделывал такие штуки, каких, кажется, не приходилось проделывать, ни одному кавалерийскому корнету на Кавказе. Понятно, барышни охали, ахали, а рассказчик удовлетворялся, замечая производимое им впечатление.
Благодаря подобным рассказам и образовалось об Алтае такое представление, что жить там негде, есть нечего, дороги непроезжи для экипажей, а если и проезжи, то это стоит больших денег и пр. Все это непомерно преувеличено. Мне пришлось четыре раза бывать на Алтае. Был я там и как должностное лицо, и как частный человек. Всей душой сочувствую тем, кто стремится на Алтай, этот Кавказ и Швейцарию Сибири, с его своеобразными, чудесными видами, и хочу поделиться теми впечатлениями, какие пришлось уловить мне. Взялся я за перо единственно с целью дать толчок другому взгляду на истинно-благодатный край. В Томске есть люди, знающие Алтай, и они, надеюсь, удостоверят справедливость моего слабого очерка.
Программа моя не велика: исходный пункт – Томк, Барнаул, или даже Бийск, Алтайское, Чирга, Ангудай и, в легких набросках, путь в Кош-Агач, весьма впрочем трудный для непревычных путешественников, в особенности дамам.
Самым удобным временем для выезда на Алтай я считаю конец июня, так в двадцатых числах этого месяца. Время это более удобно для езды главным образом потому, что тогда имеется возможность избегнуть задержек на почтовых станциях: «дружки» всегда готовы везти вас за ту же прогонную плату, а то, пожалуй, и дешевле; лошади еще не заняты полевыми работами, успели отдохнуть и повезут вас гораздо лучше загнанных почтовых. Не смущайтесь, если вам на козлы посадят 13-14-летнего ямщика. Юноша этот сумеет справиться лучше иного взрослого ямщика. Знакомство с дорогой и практика с детства делают здесь мальчика опытным ямщиком. Кроме того, к концу июня потоки и горные речки, невозможные к переезду и в начале июня, вследствие таянья снегов, делаются почти совершенно безводными к концу этого месяца.
В каком экипаже удобнее совершить переезд – сказать трудно. Можно ехать и в тяжелом экипаже, и в тележке, на перекладных. Я видел целые Ноевы ковчеги, которые преблагополучно проезжали до Ангадуя. Необходимо прихватить с собой кое-что из теплой одежды: пимы, пуховый платок для головы, пальто на вате, или шубейку и, непременно, теплые перчатки, потому что «утренники» частенько бывают очень чувствительны и даже в долинах можно встретить сугробы зимнего снега. В начале пребывания на Алтае легко заболеть, от влияния горной воды, расстройством желудка и воспаления зева. Но любой доктор укажет средства, предохраняющие от этих болезней.
Книгами запасаться я не советую. Это составит лишнюю тяжесть. В Бийске есть библиотека Реброва, где за весьма умеренную цену, со взносом ничтожного залога, можно получить книги и журналы с правом пользоваться ими месяц и даже два. От Томска до Бийска, считается 527 верст. Расход, по 3 к. за версту, на две лошади составит 15 р. 81 к. На больших станциях, в случае дурной дороги, ямщики всегда припрягают третью лошадь бесплатно. Дорога до Бийска, в обыкновенное время, более чем удовлетворительна. В Бийске, где обыкновенно отдыхают едущие на Алтай, имеется хорошо устроенная гостиница купца Гусева. Номера весьма приличны, ценой от 50 к. до 1 р. в сутки со столом, прислугой, и даже баней. Кроме этого, имеется несколько чисто содержимых постоялых дворов, далеко не напоминающих собой грязные постоялые дворы в Томске.
Уже в Бийске вас охватывает какое-то особенное чувство. Не доезжая еще верст 15 до города, в ясный день вы видите на горизонте синеющие вершины Алтая. Сам по себе, Бийск не может похвастаться ни красотой построек, ни местоположением. Лежит он в каком-то овраге. Въезжая в Бийск, вы погружаетесь как будто в пропасть – как будто спустилась занавесь и закрыла перед вами чудную декорацию. Вы невольно спрашиваете себя: да, где же Алтай, который я видел, где его грозные вершины? В Бийске останавливаться долго не зачем. Вы запасаетесь съестными припасами и в особенности ржаными и пшеничными сухарями и покидаете неприветливый, грязный город. Запас сухарей необходим, так как на Алтае хлеб пекут плохо из затхлой заплесневевшей муки, а дальше Ангудая вы и такого не найдете; местные калмыки хлеб почти не едят, заменяя его сухим творогом, и эта замена едва ли придется многим по вкусу. В Бийске же обязательно запастись еще водкой, ромом или коньяком. Запас этот необходим в горах. Во время прогулки в жаркий день, когда вам захочется пить, никогда не рискуйте утолить жажду прямо из чистого и прозрачного потока, а непременно в стакане чистой, прозрачной, по видимому, воды прибавляйте несколько капель коньяку или рому, иначе вы можете моментально заболеть горловой жабой и спазмами в желудке. В Ангудае вас начинают угощать молоком сарлыков (тибетская порода коров, известных под названием «як»), густым питательным и крайне приятным на вкус, но, к несчастью, и оно расстраивает желудки. Устранить это неудобство возможно тоже разбавлением молока ромом, коньяком, или небольшим количеством водки.
В Бийске же необходимо запастись, наконец, и прессованной зеленью, так как уже за Шабалихой вы не достанете нигде и ни за какие деньги – ни картофеля, ни моркови, ни репы, ни вообще каких бы то ни было овощей. Побывавшие на Алтае советуют еще запасаться этой зеленью для примеси к пищи, приготовляемой из мяса местных баранов. Мясо издает какой-то особенный специфический запах, и без примеси зелени, имеет неприятный, отталкивающий вкус. Подобное явление замечается и при варке пищи из мяса крымских и кавказских баранов. Не мешает также прихватить с собой немного и Либиховского экстракта, не говоря уже, конечно, о чае, сахаре и соли.
Из одежды полезно запастись «кожаном» (кожаный плащ) с капюшоном, для защиты от дождя, сырости и холода, — вещь необходимая, в особенности, при верховой езде. Кожан гораздо лучше всяких гуттаперчевых непромокаемых пальто и значительно дешевле. Хороший кожан можно иметь от 18 до 25 и 30 руб. Из обуви необходимо иметь высокие сапоги, как для мужчин, ьак и для дам, если они рассчитывают совершать поездки верхом. В Бийске можно купить такие сапоги из местного товара, от 6 руб. и дороже. Они будут не особенно изящно сшиты, но за прочность их можно ручаться. Вот и все необходимое при поездке на Алтай.
Перехожу к самому пути. Запасшись всем, вышеупомянутым, вы выезжаете из Бийска, по возможности, ранним утром, часов в пять, или шесть, чтобы к вечеру добраться до села Алтайского, которое находится от Бийска на расстоянии 79 верст. Дорога прекрасная, но она удлиняется, благодаря двум паромам через реки Бию и Катунь. Обе эти реки довольно велики, и переправа через них отнимает 2-3 часа времени, так что вы только к 7-8 часам попадете в селе Алтайское. Здесь вы можете остановиться в земской квартире. Хотя земскую квартиру содержит семья раскольников, но у них есть две избы, чистые и опрятные, которые они отдают частным проезжим. Здесь вы можете достать самовар, молоко, и всегда услужливая хозяйка приготовит вам горячее блюдо из домашней птицы, чисто и съедобно. Лично я предпочитал останавливаться за 7 верст от с. Алтайского, в деревне Сарасе. Тут, имея те же удобства, как и в с. Алтайском, т.е. просторную чистую и светлую избу у местного ямщика, вы встречаете то преимущество, что.проснувшись на другой день утром, вы уже увидите себя окруженным могучей стражей Алтая, чуть не упирающегося своими вершинами в небо. Сараса мне нравилась более села Алтайского, где с одной стороны пред вами горы, а сзади ровная долина; в Сарасе же вы как бы отрезаны от всего остального мира и находитесь в каком-то заколдованном царстве. Здесь бесполезны земские бланки и подорожные: дальнейшее ваше путешествие зависит от личного соглашения с ямщиками и, к чести последних, смело можно сказать, что, они никогда не злоупотребляют вашим беспомощным положением и не требуют ничего лишнего. Конечно, можно пользоваться и подорожными, но ямщики как-то инстинктивно не любят их и смотрят на отвоз по подорожной как на исполнение какой-то барщины. Объяснить причину такого явления я не берусь, но что оно существует, я убедился личным опытом.
Из Сарасы вы едете прямо в Чиргу – 43 версты. Дорога сначала идет ущельем на протяжении 18 верст до маленькой деревушки Комар, где живут новоселы. Тут вам наверно придется услышать от везущего вас ямщика две грустных истории. Выехав из Сарасы, я любовался расстилающейся пред моими взорами картиной величественного Алтая, когда ямщик обернулся ко мне и сказал: «Барин! – Глянь-ка на верх». Я посмотрел. – Ну, что же? – спросил я, не заметив ничего особенного. «Да, вишь, дыра-то вверху!»
— Ну, так что же?
— Киржаки здесь спасались, когда их преследовали, — ответил мне ямщик.
— Что ты? Да как же они взбирались туда на верх?
— Ну, уж это один Бог ведает, барин! Да только потешная с ними шутка вышла. Прислали из губернии отдельным заседателем К. Ловкач был парень. Нашел таки какую-то тропинку, хотя и долго возился, разыскивая ее, ну да известно, ведь, — киржаки статья доходная, есть из-за чего трудиться. Только начал он к ним подходить, а те с самого с-верха-то и побросались вниз головами, — и косточек-то ихних нельзя подобрать. Зашел заседатель в пещеру, понабрал там каких-то книжек ихних, да восковых свечей, да с этим уехал.
— А много ли было киржаков? – спросил я.
— Да человек шесть было. Чудные они! – и ямщик улыбнулся в бороду.
— А давно это было? – снова спросил я.
— Давно, -отвечал мне ямщик и махнул рукой. Грусть и сожаление о гибели несчастных безумцев проглядывали в рассказе ямщика. Я вздохнул и задумался. Вскоре ямщик снова обернулся ко мне.
— А что, барин, видишь ты сопочку-то, что у леса стоит? – сказал он указывая на одну из вершин Алтая.
-Вижу, — ответил я.
— Тут тоже случай был. Ехал заседатель В. из Чирги, был маненько выпивши, и вздумалось ему забраться на эту сопку. Залез он и уселся спустив ноги. Вдаль-то хорошо видно; захотелось ему посмотреть прямо под себя вниз; замутилась голова, упал он вниз с самого верху; только по пуговицам, да апалетам и узнали. Собрали по кусочкам и отвезли в Алтайское хоронить.
Господи! Уж не возмездие ли это за киржаков? – подумал я и не особенно поблагодарил ямщика за его рассказы, навеявшие на меня тоску, с которой я выезжал на Алтай.
***
До Комара вы едете по ровной дороге. От с. Комара начинается подъем на гору Комар же. Этот подъем не особенно труден, ни по крутизне, ни длине, но он самый скучный из всех Алтайских перевалов. Вследствие своего однообразия и своей длины, его даже нельзя назвать перевалом, так как большей частью вы едете почти у подножья горы, даже поднимаясь на сравнительно высокие места; громадные лиственницы и кедры закрывают всякий вид. На 30-й версте от Сарасы начинается спуск с Комара (название горы комар произошло, по объяснению одних, от изобилия комаров и мошек, не дающих летом проезжать путешественникам; по объяснению же других, название это произошло, вследствие поселка новоселов, который, в сравнении с горой, у подножья которой он расположен, имеет вид комара перед гигантом-горой). Спуск отлогий, и вы без всякой опасности въезжаете в селение Чиргу. В этом селение небесполезно остаться на 2-3 дня, для отдыха и для осмотра живописных окрестностей. Чирга расположена в котловине и населена зажиточными крестьянами. Здесь легко достать сравнительно удобную избу за умеренную плату. Многие, прельщенные красотой местоположения, остаются тут на все лето. Чирга, защищенная со всех сторон горами, почти не доступна для ветров, что, вместе с возможностью купить здесь все необходимое, вполне оправдывает склонность дачников провести все лето. Редкое место имеет столько прелестных окрестностей с удобными к ним путями сообщения. Так, например, находящаяся в 17 верстах от Чирги, Катунь представляет живописную картину, напоминающую своими скалистыми берегами французскую Рону, или ту часть Рейна, где находится скала Лорелеи, описанные еще Жуковским. Дома местных обывателей, в отношении чистоты и опрятности, не оставляют желать ничего лучшего.
Но, как не заманчиво может показаться пребывание в Чирге, едва ли въехавший в Алтай согласится основать здесь свое местопребывание. Еще слишком близко от алтайского преддверия и слишком заманчивы то белеющие, то синеющие вершины самого центра Алтая. Находясь в Чирге, или даже в Шибалиной, делается понятной, непременно существующая в каждой горной местности, легенда о той обольстительной фее гор, которая вас занимает в них, не пенебрегая никакими средствами. И действительно, вершины катунских белков, красные вершины Аржаной горы как-то невольно тянут вас к себе, и вы, не зная, что вас ожидает впереди, неудержимо бросаетесь в манящую даль, в новый неведомый нам мир!
От Чирги до Шибалиной опять ровная дорога. Тут нет ни перевалов, ни речных переправ, 35 верст, отделяющие Чиргу от Шибалиной, заставляют забыть, что вы едете уже почти в середине Алтая. Деревня Шибалина представляет мало интересного. Расположенная на сравнительно высокой местности Алтая, она любопытна только в том отношении, что каждое утро почти вся лощина наполнена тучами, и даже в июле месяце изморозь по утрам покрывает землю, деревья и крыши зданий. Часа 1,5 остановки в Шибалиной совершенно достаточно, чтобы отдохнуть, напиться чаю и осмотреть поскотину, принадлежащую крестьянину Попову, в которой пасется несколько пар маралов. Грациозные и почти ручные животные, они, при хозяине, позволяют себя ласкать, но, в отсутствии хоязина, надо быть крайне острожным с ними: вы раскуете поучить весьма опасный удар передней ногой, так как рогами они никогда не нападают и не защищаются. Разведение маралов еще весьма мало развито, хотя торговля их рогами, которые можно обрезать ежегодно, представляет одну из выгодных статей нашей торговли с Китаем. Маральи рога, отрезанные от живого или только что убитого марала, вываренные в кипятке и представляющие из себя, как бы мягкую гуттаперчу, ценятся в Китае почти на вес золота. Как мне объяснили сами китайцы, они идут главным образом в Корею и оставляют необходимую принадлежность приданного каждой кореянки. Ценность этих рогов объясняется тем, что, употребленные в источенном виде с пищей, они действуют не только как сильно возбуждающее средство, в роде бобровой струи, но и способствуют оплодотворению женщин.
Марал (восточносибирский изюбр) водится по склонам Алтая в диком виде. Огромные стада маралов два раза в год, весной и осенью, переменяют места пастьбы; летом подымаются в горы, зимой же спускаются в долины. Местные жители, ради получения за тушу марала 10-15 рублей, истребляют зимой этих животных беспощадно. Между тем, за одни рога в мае месяце можно получить 100-150 руб. Марал стал, от неразумного его истребления, попадаться все реже и реже. Это навело на мысль некоторых предприимчивых людей учредить так называемые «маральники», где это животное размножается точно также, как и на свободе. Жаль лишь, что рога животных из «маральника» несколько отличны от рогов дикого марала и продаются дешевле.
Устроенный крестьянином Поповым «маральник», единственный, встреченный мной маралий завод. Попов рассказывал мне, что некий важный чин, проездом, осмотрел его завод, похвалил и обещал выхлопотать Попову медаль от С. Петербургского вольного экономического общества, но обещание это так обещанием и осталось. А жаль: это могло бы послужить поощрением его односельчанам, для устройства «маральников».
Весьма не удобно в этом отношение еще то, что местные власти запрещают устраивать «маральники». Алтайские леса принадлежат к числу кабинетских, а «маральники» возможно устраивать лишь в лесу, а леса-то казенные. Того же Попова, за устройство завода, лесное начальство оштрафовало на 150 руб. сер.
Опубликовано 20 апреля 1888 года.