Отчет об исследовании Нижнеудинской пещеры. И.Д. Черского. Часть 4.

§2. Пещера.

Обратимся теперь к пещере, образовавшейся в знакомом уже нам известняке Пещерного утеса (В кратком отчете я уже сообщил, что в этом утесе находится две пещеры, составляющие одно целое, но разделенные осыпью) на правом берегу р. Уды.

Ее существование давно уже известно местным жителям, приписывающим ее открытие, как мне рассказали мои работники, бродячим здесь карагасам. В погоне за рысью они наткнулись на отверстие, ведущее в пещеру (в большую), в которое именно проскользнуло приследуемое животное. Говорят, что охотники эти решились осмотреть пещеру и разыскать приведшую из сюда добычу; поиски оказали однако тщетными и породили предположение о существование другого выхода и о чрезмерное длине пещеры (до 11-ти верст) сохранившееся до последнего времени, при чем полагая что пещера должная быть обитаема какими то маленькими людьми, — карликами, основываясь на найденных будто бы следах соответственного размера (Поверье этого рода существует, как известно, и у жителей некоторых местностей Европы, напр. TrousdeSottais в Бельгии, сравни Шмерлинг) и т.п.

С тех пор пещера имела многих посетителей, начиная с 1813 г. в котором посетил ее Иркутский пробирный мастер Харинский, самая древняя надпись относится, однако, к 1817 году и сделана бывшим исправником Лоскутовым (оригинальный, но крайне жестокий человек этот, как мне рассказывали, имел обыкновение ездить в санях не только зимой, но и летом; память о нем сохраняется еще у местных жителей); в числе других, мне помнятся еще надписи лекаря Силухина, г.г. Седакова, Павлинова, Беккера, Короткого, одного из местных священников, Марии Овсянниковой и наконец, члена Отдела К. К. Неймана, посетившего эту пещеру в 1867 г. 30 Июня; из них г. Харинский «Иркутянин» и Павлинов, обнародовали более или менее краткие заметки об этой пещере, появившейся в газете «Erheiterungen» jahr. 1816, в Сибирском Вестнике 1821 и 1867 г. и иркутских губернских ведомостях 1858 г. (г. Харинский полагает длину пещеры, которую он исходил до конца от 10 до 15 верст, а со всеми разветвлениями до 30 верст и прилагает даже план, но к сожалению, я не мог его видеть. Относительно предполагавшихся «окаменелостей» смотри мой Краткий отчет». О существовании другой («новой пещеры» в кратк. отчете) пещеры никто из писателей не знал и я нашел в ней лишь одну надпись священника.

Сложной и запутанной является большая пещера посетителю, пробывшему в ней несколько часов. Я мог не однократно убедиться, что даже известная наблюдательность сибирского таежника и его способность ориентироваться теряются в виду многих больших глыб, упавших с потолка пещеры и разделивших ее, в сущности, простую главную часть на несколько зал, образовав вместе с тем многие проходы и коридоры, сложность которых исчезает лишь тогда, когда память посетителя, путем не однократного осмотра, будет в состоянии удерживать направление одних лишь капитальных стен пещеры.

Обстоятельство это объясняет почему представление о пещере, образовавшееся в памяти кратковременного ее посетителя, не совпадает с действительным ее изображением, уразумению которого мешают еще различные, довольно эффектные частности, невольно приковывающие внимание посетителя, теряющего таким образом возможность сохранить общее представление виденного, а также и оценивать пройденные расстояния: так напр. одна надпись гласила о 100-саженной длине известного прохода, длина которого не превышала 20 сажень, но место это проходится не скоро по камням, а на одной стене замечается немало завлекательных сталактитов, в которых многие носят следы ударов, а другие оказали уже отбитыми: точно также диаметры одной залы рассчитывались в 30 и 20 саж., между тем, как самое широкое место пещеры не достигает и 8 саженей. В свою очередь, мнение о громадной длине пещеры, с чем, в смысле доступности ходов («ход» — местное выражение, равнозначащее коридору), я не могу согласиться, должно было создавать лишь потому, что во первых, некоторые из круговых ветвей пещеры, т.е. отделяющиеся от нее в сторону и ведущих затем в нее же обратно, а также некоторые из очень низких или узких ветвей, оканчивающихся как оказалось, глухим, концом не посещались путешественниками по причине не удобного прохода или же по кажущейся опасности, как напр. нависшие большие глыбы, грань которых чувствуется спиной проползающего в такую нору и т.п., а наконец, в некоторых случаях этому способствовало и не желание углубляться в пещеру из боязни заблудиться в ней, тем более, что посетители, как это я мог видеть и в чем убедили меня расспросы, вообще не принимали достаточных мер для совершенного устранения возможности потерять дорогу к выходу (Из статьи г. Иркутянина видно, что он заблудился в западной части пещеры). Что же касается до меня и моих рабочих, то имея всегда при себе запасное количество этих материалов (бывает нередко свеча выпадает из рук и между камнями не может быть найдена с помощью освещения спичкой, или же окажется уже не пригодной от прильнувшего к светильне ила; выручает запасная свеча, без которой положение впотьмах, при неровном поле, делается не очень приятным), а на первых днях и кое что из провианта на всякий непредвиденный случай, каждый из нас беспечно бродил по пещере, куда ему вздумалось, оставляя за собой начерченные мелом стрелки, указывающие на обратный путь. Таким образом, каждый из нас мог ознакомиться с мельчайшими подробностями пещеры, а желание не упустить те ископаемые остатки, которые могли лежать на поверхности наносного пола и о которых говорили уже предшественники, завлекало нас и в такие проходы, в которые, без особенного к ним влечения, посетитель не всегда рискнет заглядывать. Этим путем, с помощью горного компаса, десятисаженной ленты, а в некоторых случаях и палки определенной длины, прибегая к тому же иногда и к иллюминации пещеры, я мог составить прилагаемый при сем план (10 саж. в дюйме) признавая за ним точность, вполне достаточную для ориентирования в ней, в особенности потому, что я нанес на него и те из обвалившихся глыб, которые послужили к осложнению и увеличению числа проходов.

План этот показывает, что в настоящем своем виде большая пещера вообще не отличается сложностью. Простой, довольно широкий (местами более 7 саж.) коридор, составляющий ее главную часть, расчленен лишь обвалами на три залы, как то: сборная, в которую открывается входной коридор, зала осыпи – самая восточная и зала первого шурфа – на запад от сборной, отделенная от нее таким же заваленным пространством, как и зала осыпи от сборной. Общее направление этой части пещеры ВСВ-ное, с небольшими зигзаговидными изгибами. Затем далее на ЮЗ находится не большая камера «Часовня» (на стене ее кем то начерчен крест с надписью «с нами Бог») с непроходимой ветвью на Ю и с обходным коридором на ССЗ, по которому, хотя и с некоторым трудом, можно пробраться в Мариин коридор (от удивившей нас единственной надписи женщины) и т.д. Прямой же путь из Часовни ведет через камень в другую такую же галерею – Лоскутова (от надписи его 1817 г.), соединяющуюся с Марииным и Ползучим коридором (по причине низкого потолка, заставляющего пробираться по нему на четвереньках на протяжении до 11 саженей, начиная от входа), оканчивающимся глухими коридорами. Следует при этом заметить, что в боковом проходе, ведущем из Часовни непосредственно в Мариин коридор, а также в южной оконечности Часовни замечается по очень узкому отверстию; но первое из них есть нечто иное, как позднейшая расселина (см. ниже), образовавшаяся от обвала, следы которого можно видеть, осматривая стену и со стороны залы первого шурфа, а если бы и допустить, что она, паче чаяния, открывается в какую либо неведомую систему коридоров (я осматривал ее лишь с высоты ближайшей из упавших глыб), то незначительное протяжение отрезка известковой толщи между входным коридором и долиной, прорезавшей известняк с запада и углубившийся в породы низшего стратиграфического уровня, не может дать большого простора этим разветвлениям, тем более, что, как мы увидим ниже, зала первого шурфа (а правдоподобно и входной коридор) промыта до глинистого сланца, залегающего под известняком; что же касается до отверстия в глубине южной ветви Часовни, то оно, хотя и столь же древнее, как и вся пещера, но по своей узости непроходимо. Ближайший осмотр показывает, что оно вслед затем немного расширяется и сейчас же опять суживается, как это показано на плане, направляясь в сторону ползучего коридора, который вместе с Марииным, представляют настоящее и единственное разветвление главной части пещеры, если не считать сравнительно незначительных ее отпрысков.

Что же касается до другой, — малой пещеры, то она, кроме очень узкой и низкой ветви (“Проклятая дыра»), не представляет никаких разветвлений, ни переходов.

Уже в кратком отчете я говорил, что длина маршрута по всем частям большой пещеры, не считая обратного пути равняется 270 саженям. Если же измерять длину пещеры по прямым линиям, не взирая на мелкие боковые ветви и на преграды, осложняющие путь, то длина ее низводится даже до 157 саж., из которых 45 с. падает на входной коридор, — 97 саж. выражает длину пещеры от восточного ее засыпанного конца до крайней точки Ползучего коридора, а 15 саж. прибавляется на проход до конца Марииного коридора. К этим цифрам можно прибавить еще длину малой пещеры 48 саж. (не считая ее ветви длиной 24 с.), а также приблизительную, самую меньшую длину засыпанного пространства (13 саж.) посредством которого малая пещера соединяется с большой (см. ниже), то цифра общей длины будет равняться 218 саженям.

Высота коридоров, а в особенности зала и расширений пещеры, вообще неравномерная, так как потолок их почти всегда где либо суживается щелевидно; вообще же высота входного коридора достигает до 4 саж. Сборная зала до 6 с., зала осыпи до 32 фут., зала первого шурфа до 21 ф.; вход в Часовню 4 ф., Часовня до 21 ф., галерея Лоскутова до 10 ф., вход в Мариин коридор 5 ф., сам коридор до 19 ф. Воздух в пещере чистый и сухой; им дышится легко и свечи горят отлично. Относительно температуры делались термометрические наблюдения с 14-го июля по 26-е августа в следующих местах: 1) в глубине Марииного коридора, 2) в Ползучем коридоре, 3) в переходе из зала первого шурфа а сборную около места где на плане написано «Медведь»; 4) около камня Неймана, 5) в зале осыпи, 6) около шурфа во водном коридоре, 7) в леднике около входа пещеру, 8) около входа в проклятую дыру в Малой пещере и наконец, 9) в глубине Проклятой дыры. Термометры (Geissler Centigr.) ставились везде на полу пещеры, за исключением лишь места около Медведя (см. план), где инструмент возвышался над полом пещеры около сажени; наблюдения производились хотя и не всегда в одинаковое время, но во все возможные часы дня, не исключая полуночи и рассвета. Полученная таким образом температура, за исключением: Марииного коридора, входного ледника, места около отверстия Проклятой дыры, а также Лоскутовой галереи и Ползучего коридора, где по кратковременности наблюдения, нельзя им воспользоваться, оказалась постоянной во все время и ниже нуля, именно: в глубине Проклятой дыры, наблюдая с 29 июля по 21 августа, я всегда получал – 4,8° С, около шурфа во входном коридоре большой пещеры в течении 13 июльских дней и двух (24 и25) в августе термометр показывал – 2,4°; около камня Неймана (в сборной зале) 14 июльских и 7 дней августа (до 25-го) ртуть не сходила с – 1,4° наконец около Медведя с 26 по 29 июля и с 21 по 24 августа я наблюдал — 1°. В галерее Лоскутова по однодневному наблюдению утром и вечером 14-го августа получилось – 0,4°, в Ползучем коридоре (ближе к концу его) по такому же наблюдению 15-го августа оказалось – 0,2°; в глубине Марииного коридора в течении 16-ти июльских дней и 4-х дней в августе температура колебалась уже от – 0,2° до +0,4° (в двух показаниях в июле я получил – 1,5°, но полагаю, что значок минимума, который я наблюдал в этом месте, был передвинут по неосторожности и дал не верное показание). Что же касается до остальных мест, то в леднике входного коридора я наблюдал — 2° и -2,2° (в его восточном конце), а около входа в Проклятую дыру температура изменялась от – 3,5° до – 3,8°, но наблюдения не были здесь продолжительными, точно также, как и в зале осыпи, где двукратное наблюдение дало ту же цифру (-1,4°), как и около камня Неймана.

Из приведенных наблюдений очевидно, что температура пещеры повышается вообще с востока (Проклятая дыра и камень Неймана) на запад к Марииному коридору, который именно влияет на согревание большой пещеры, судя по постоянной температуре входного коридора – 2,4° и по низкой температуре даже входного ледника (не менее — 2°).

И действительно, Мариин коридор всего ближе к поверхности склона долины, отделяющий Пещерный утес от следующего за ним промежуточного; потолок его растрескался и обваливается (чему я и был свидетелем), кроме того, коридор этот представляет собою единственное место пещеры, в которое протекает вода. Глубина коридора, где именно образовались трещины, пропускающие воду, занята массою ледяных сталактитов (Мариин ледник), лившихся ближе к потолку, а по бокам соединенных с полом, уподобляясь замерзшему водопаду и образуя род беседки с крышей; — это вода, протекавшая еще в то время, когда температура коридора замораживала ее каплю за каплей. Ближайший осмотр показал также, что было время, когда вода эта могла уже разливаться и по наносному полу коридора, но тонкий, замерзший слой ее занимал при первом посещении моем лишь не значительное пространство и, судя по наружности наноса, не распространялся дальше. В конце июля однако и во все время августа течь усиливалась до того, что пространство занимаемое водой, увеличилось почти в два раза и слой ее сделался несравненно толще, покрываясь легко пробиваемой пленкой льда. Замечу также, что 22-го августа нас крайне удивила вода, появившаяся на месте нашей прежней раскопки в заде первого шурфа; смоченный ею ил замерз впрочем с поверхности; термометр показал там – 7,7°, а в ближайшем месте наблюдения, около Медведя, температура не изменилась против прежнего (-1°). Я полагаю однако, что вода попала здесь не из Марииного коридора, а просочилась прямо между плитками глинистого сланца, залегающего под известняком, и вышла в раскопку, доведенную до названного сланца; но что проявление воды в этом месте пещеры случилось еще в первый раз после отложения и осушения наноса, в том я почти не сомневаюсь, хорошо ознакомившись с состоянием поверхности наноса раньше раскопки, начатой и оконченной в совершенно сухом иле, с такой же однообразной поверхностью, как и во всех других местах пещеры.

Ползучий коридор, как располагающийся близко к той же долине, а равно и к Марииному коридору и отличаясь столь не значительным стоянием ртути ниже нуля (-0,2°), к тому же по всей вероятности непостоянным, точно также может влиять на повышение температуры в большой пещере, хотя осмотр его и не дает никаких наглядных признаков такой его роли. Что же касается до узкого и низкого входного отверстия, то влияние его на температуру большой пещеры не может быть достаточно чувствительным, что доказывается уже сравнительно столь же низкой температурой ледника (-2°) всего лишь в пяти саженях от отверстия и еще более низким (-2,4°), к тому же не изменявшимся показанием термометра около шурфа во входном коридоре (во время продолжительных работ в этом узком месте, температура около шурфа повышалась до – 1,9°; мы нагревали ее следовательно своей теплотой, но лишь на не продолжительное время). Разумеется, что обмен воздуха должен происходить и здесь, но уже в леднике воздух этот охлаждается на столько, что все растворенные в нем пары осаждаются тут же на стенах и им (исключительно) я приписываю нахождение льда, давшего название этому небольшому расширению, играющему роль настоящего конденсатора.

Мне кажется, однако, что посетитель пещеры, знакомый с выраженным мной мнением о происхождении льда во входном леднике, при первом взгляде, может усомниться в верности такого объяснения. И действительно, войдя в ледник мы замечаем, что ледяные сосульки различных размеров, слившихся у своих оснований, располагаются как на северной, так и южной стене на одинаковом уровне и на одной горизонтальной плоскости, выше которой и на потолке образования эти уже не встречаются и лишь к восточному концу ледника, где потолок его несколько понижается к началу входного коридора, замечается обильный иней. Всматриваясь в эти нависшие сталактиты, так и кажется, что они образовались и образуются от просачивания воды по горизонтальной плоскости наслоения известняка, как со стороны входа, так и со стороны пещеры и что в тех местах, где плоскость эта прервана образовавшейся пещерой, вода выходит на ее стены и замерзает в виде сталактитов, ограничиваясь, впрочем, лишь ледником и не появляясь даже на сопредельных с ним стенах начала входного коридора. Такое предположение однако ничем не подтверждается, так как слоистости в известняке ни трещин здесь нет, да наконец и просачивание со стороны пещеры немыслимо по слишком низкой температуре, а более теплый и насыщенный парами внешний воздух просто входит в ледник через щель, располагающуюся выше входного отверстия (см. ниже); его пары сгущаются и постоянно заметны в виде тумана стоящего как выше, так и в области нарастания ледяных сталактитов, происходящих именно от конденсации и замерзания этих паров, остатки которых осаждаются еще в виде инея, довольно густого около начала входного коридора, но в нем и далее в пещере нигде уже не замеченного. Сталактиты эти нарастают постоянно и когда мы их истребили почти совершенно на кухонные потребности, число их заметно увеличилось в промежуток времени, в котором мы пользовались льдом из малой пещеры. Замечу здесь также, что входное отверстие, обращенное на ССЗ, почти не освещается солнцем, лучи которого появляются на сыром мрачном склоне Пещерного утеса лишь к вечеру и то не на долгое время, тогда как склон долины, к которой подступает западный конец пещеры (Мариин и Ползучий коридоры) открыт несравненно более для действия солнечных лучей (листья и трава на северном склоне Пещерного утеса значительно пожелтели уже с половины августа, тогда как на противоположном берегу Уды все еще зеленело).

Неистощимый запас льда в малой пещере является в виде очень красивых и больших сталактитов и сталагмитов, как по стенам, напоминая замерзшие водопады, так и на потолке и на полу в виде кеглеобразных столбов, украшая значительное пространство коридора до его зигзагообразного поворота, после которого по стенам замечается только иней, вполне исчезающий лишь в проклятой дыре. О происхождении льда в этой пещере я не успел составить себе точного понятия, предполагаю однако, что в образовании его играла роль не одна лишь конденсация паров.

Относительно видимого передвижения воздуха в пещере замечу, что самое сильное наблюдается у входа в большую пещеру, именно вследствие вышеупомянутого обмена воздуха в леднике. Поэтому входное отверстие отличается постоянным течением холодного воздуха, по временам резко усиливающимся, но течение это делается уже нечувствительным в начале входного коридора, где, как и в других частях пещеры, свеча горит без колебания пламени (без фонаря). Тем не менее, полнее отсутствие следов прежних посетителей на рыхлом иле входного коридора и в некоторых других местах, тогда как следы эти замечались все-таки в известных более глубоких частях пещеры, может быть объяснимо лишь продолжительным действием медленного течения воздуха о котором, как и вообще о климатических частностях пещеры я не мог собрать достаточно полных сведений, так как специальная цель исследования требовала почти постоянного присутствия при раскопке, а занятий и без того было не мало. Из вышесказанного, однако, ясно: 1) что большая пещера быстрыми шагами подвигается к повышению в ней температуры; 2) что на повышение это влияет главным образом ее западная часть, преимущественно обваливающийся Мариин коридор, готовый со временем образовать собой другой вход в пещеру, а также и то обстоятельство, что известняк размыт в некоторых местах пещеры до залегающего под ним растрескавшегося глинистого сланца, более легкая доступность которого внешним деятелям должна отражаться на температуре тех мест пещеры, где наносное отложение не отличается мощным развитием (см. ниже); наконец 3) что малая пещера в своих климатических условиях ныне не зависима от большой. К вопросу о температуре пещеры я возвращусь еще в палеонтологической части отчета, теперь же я ознакомлю читателя с теми явлениями в пещере, которые бросают свет на ее происхождение, выполнение наносов и вообще на историю дальнейших преобразований, создавших ее настоящий вид и особенности.

Вод в большую пещеру, обращен на ССЗ, к долине Уды и, располагаясь у основания отвесной известковой стены, начинается довольно высокой и широкой гротой (она служила нам квартирой во все время пребывания, а ледник доставлял лед, употреблявшийся вместо воды, так как спуститься к Уде составляет труд, на который мы решались лишь раз, много два раза, в неделю), в глубине которой узкое и низкое отверстие заставляет посетителя ползком пробираться в ледник, откуда уже свободно достигать входного коридора. Коридор этот носит характер настоящей щели вообще узкой (от 1 саж. до 1,5 футов), но высокой (до 4 саж.) суживающейся к верху до полнейшего соприкосновения обеих стен, поражающих своей изглаженной поверхностью везде, где позднейшие обвалы не обнаружили свежую неровную поверхность известняка. На стенах этих замечаются нередко желобообразные горизонтальные углубления, связь которых с нигде не замеченной слоистостью породы не могла быть доказанной; они разобщаются выступами, как округленными, так и остробедерными, и напоминают собой поверхности, вымытые продолжительным течением вод. Кроме того замечаются полусферические вогнутости и небольшие ниши, в которые обыкновенно открываются от одного до трех отверстий, явственно размытых, цилиндрических каналов в 2-3 дюйма в диаметре (некоторые из них изгибаются сейчас в сторону и должны быть довольно глубокими, другие закупорены в неотдаленном расстоянии от из устья и служат или служили убежищем летучих мышей. О способе образования их я не мог дать себе ясного отчета.) Поверхность стен везде, где они не носят следов позднейших обвалов, покрыта очень тонкой корой (пленкой) кристаллической, натечной, углекислой извести, от которой местами зависит мелкая бугристость и шероховатость вообще гладкой поверхности; в поперечном разрезе пленка эта представляет местами слоистое строение, в особенности, что и настоящая сталактитовая и сталагмитовая кора, а желтый цвет ее поверхности зависит от частичек ила. Потолок коридора не представляет нависших (капельных) сталактитов; в некоторых местах, однако, образования эти являются на стенах в виде сточных форм, происшедших путем отложения извести из воды, стекавшей в былое время по стене коридора в этом месте, вследствие чего такая форма сталактитов напоминает собой застывшую струю стекающей массы.

Пол входного коридора образуется мельчайшим и рыхлым илом охристо-желтого цвета, на котором в одном месте лежат свободно большие и тяжелые плиты разломанной сталагмитовой коры, толщиной до 4 дюймов; ближайший осмотр убеждает, что кора эта, должна была образоваться на поверхности вообще такого же, но более плотного ила, куски которого заключены во многих местах в ячеистой нижней поверхности плит, части которых лежат иногда еще в их относительном положении.

На нынешнем уровне расположения этих плит не замечается никаких следов бывшего их прикрепления к стенам коридора; но на высоте около 5 футов над наносным полом, на восточной стене коридора наблюдается в одной нише небольшая сталагмитовая дощечка до 10 дюймов в длину и до 2 дюймов и менее в толщину, прикрепленная к стене в горизонтальном положении и нависшая, следовательно, в виде маленькой полки. Дощечка эта состоит из ила, слепленного и покрытого натечной известью и на ее уровне замечается слабо выдающийся горизонтальный выступ (в виде шероховатой возвышенной линии) такого же состава, который (разумеется с помощью молотка) можно проследить на обоих стенах коридора довольно далеко, причем ниже этой линии можно нередко заметить, что мелкая бугристость стены происходит не только от натечных возвышений на кристаллической пленке, отделяющей стены пещеры, но и от приросших к ней кусочков цементированного ила, такого же как и заключенный в ячейках нижней поверхности сталагмитовой коры, в чем легко убедиться, сбивая эти бугорки молотком.

Все вышесказанное убеждает, что наносная почва, а вместе с ней и сталагмитовая кора, располагались значительно выше нынешнего их уровня и что после образования этой коры последовал размыв, уничтоживший значительную часть наноса, вследствие чего или вместе с чем сталагмитовый покров был изломан и должен был занять нынешнее свое место.

Раскопка, произведенная в этом коридоре (см. план), показала следующее: 1) неслоистый ил охристо-желтого цвета, более или менее рыхлый, содержащий изредка небольшие обломки сталагмитовой коры и более плотного, сланцеватого ила такого же цвета; кроме того в нем попадались части древесных стволов, а в одном месте и нескольких остатков одного индивидуума медведя; около стены найдены волокнистые агрегаты гипса. Книзу угловатые куски сланцевого ила стали учащаться и на глубине около 0,5 сажени 2) тонко-сланцеватый горизонтально слоистый ил этот принял характер самостоятельного отложения, занимающего, поэтому низший уровень наносной почвы коридора. Он жирный на ощупь, превосходно полируется, льнет к языку и с водой дает в высшей степени пластическое тесто. В чистом виде он слабо или вовсе не вскипает от действия соляной кислоты; прокипяченный в ней, принимает белый цвет, оставляя в растворе окрашивавшую его железную окись; от прокаливания принимает хороший красный цвет, в тонких краях плавится; по сделанным опытам гг. Беркманом и Кавэцким, ил этот, как в натуральном, так и в пережженном состоянии может быть с пользой употребляем в виде краски. Суженным шурфом в 15 футов глубиной (шурф этот занимает всю ширину входного коридора; на нем устроен мостик из двух бревен) я не мог еще достигнуть коренной породы: на всей этой глубине встречен тот же сланцеватый ил, местами цементированный углекислой известью, или с прослойками более темного цвета, но без малейшей примеси песка или гальки, без обломков сталагмитов и им подобных образований и без ископаемых остатков, находимых в наносе высшего уровня (на плоскостях наслоения я замечал какие-то неясные отпечатки, напоминавшие как бы иглы хвойных деревьев, а также железистый налет темно бурого цвета), вместе с которым, поэтому, мощность отложения превышает 2,5 сажени. Замечу здесь же, во первых, что мощность не слоистого ила (менее древнего) увеличивается по мере приближения к стенам коридора, так что он залегает на выпуклой (в поперечном направлении) поверхности сланцеватого ила, который, следовательно, около стен подвергся более сильному размыву, а во вторых, что скульптура стен коррида сохраняет свои вышеуказанные особенности и под уровнем наносного отложения, а следовательно приобретена пещерой ранее отложения сланцеватого ила.

Таким образом, уже в истории входного коридора должны быть отличаемы следующие моменты: 1) сильный размыв стен, образовавший его трещины; 2) очень тихое, но высокое стояние воды, из которой отложился превосходно отмученный, тонко-сланцеватый ил; 3) осушение коридора, давшее возможность образованию сталагмитовой коры на поверхности ила; 4) новое вторжение воды, размывшее от части сланцеватый ил, взломавшее его сталагмитовую кору и нанесшее куски древесных стволов (см. ниже), и наконец, 5) образовательный период этого наводнения; отложение ила и вторичное осушение коридора без образования известковых натеков.

Встречаясь с этими доказательствами, как разрушительной, так и образовательной деятельности вод, внимание наблюдателя невольно обращается на входную гроту и на соприкасающуюся с нею частью входного ледника, доискаваясь и в них этих явлений; но в названной части ледника следы размыва стен замечаются лишь ближе к потолку и к вышеупомянутой узкой щели, расположенной над входным отверстием, а пол ледника в этом месте представляет лишь груду обломков известняка; следов искомого размыва точно также не замечается в низком входном отверстии пещеры и только на восточной стене гроты, на высоте больше сажени, ближайший осмотр показывает небольшую размытую полосу, шириной (высота) до 1,5 аршина. Полоса эта направляется к выше упомянутой щели, открывающейся в леднике выше входного отверстия, и сливается с ее соответственной стенкой, которая, как равно и другая, западная, так же оглажена и размыта водой. Явления же эти позволяют полагать, что входную гроту, вместе с входным отверстием, а также и ближайшую к гроте часть ледника следует рассматривать как позднейшее образование (в восточной же части ледника, кроме обыкновенных следов размыва его стен замечаются и мелкие отверстия таких же каналов, какие мы замечали во входном коридоре) путем обвала растрескавшейся породы, между тем как первоначально, вместо них существовала лишь выше описанная щель ( не более 0,5 фута ширины), служившая непосредственным продолжением ледника, а следовательно и входного коридора, недоступного в то время ни человеку, ни животному средних размеров, напр. ляговая собака.

Замечу также, что в расстоянии около 3-х саженей от западной стены входной гроты, в утесе замечается другая узкая щель (см. план), в которой, почти на такой же высоте, как и в гроте, наблюдаются следы бывшей щеловидной ветви пещеры, следовавшей на север, при чем, существование узкой размытой полосы и на утесе, в промежутке между этой щелью и входной гротой, заставляет полагать, что ветвь эта могла соединяться с замеченной на восточной стены гроты, но обе они, по своей узкости, были одинаково недоступными и располагались около 2 саженей выше нынешнего пола начала входного коридора, к которому мы и возвратимся. Уровень его наносного пола заметно понижается по направлению к шурфу (см. план), повышаясь опять почти на столько же ближе к главной части пещеры, к которой следует затем довольно крутой и значительный спуск (до 20 футов отвеса), так как уровень сборной залы располагается почти на 27 футов ниже ледника (цифры эти следует принимать с осторожностью, так как они получены нивелировкой с помощью двух палок и отвеса).Спуск этот образуется рыхлой наносной почвой, в которой попадаются не большие куски древесных стволов, следовательно, это нанос высшего уровня, под которым, лишь путем раскопки, обнаруживается более древний сланцеватый ил.

Из более интересных явлений, замечаемых в сборной зале, стены которой столь же сильно размыты, как и в входном коридоре, а пол образуется тем же рыхлым наносным илом и усыпан во множестве известковыми глыбами и камнями, упомяну: 1) в глубине очень низкой хотя и широкой ее ветви, направляющейся на север (в нее можно проникнуть лишь ползком), находится конический выступ наноса низшего стратиграфического уровня; из под окружающего его неслоистого ила конус этот подымается к узкому отверстию, направляющемуся вверх и суживающемуся до полнейшей недоступности; отверстие это выполнялось также тем же наносом, как видно по оставшимся его частям, а конус представляет поэтому не размытый остаток более древнего отложения, столь мощно развитого во входном коридоре (голос и мой разговор с одним из рабочих в глубине этой ветви был слышен другому рабочему, стоящему около шурфа во входном коридоре, через посредство его глухой ветви (см. план) около того же шурфа); 2) некоторые из лежащих на полу залы больших глыб, как напр. показанная на плане ближайшая на ЮВ от входного коридора, носят на себе такие же следы сильного размыва из поверхности, как и стены пещеры, между тем как другие, напр. трехгранный и высокий (до 1 саж.) камень Неймана (см. план), не смотря на слой наноса (высшего уровня), покрывающий его плоскую вершину, отличается не оглаженной поверхностью и острыми гранями и не представляют заметного развития кристаллической известковой пленки, характеристической как для стен пещеры, так и для одинаково с ними размытых поверхностей вышеупомянутых глыб; 3) на поверхности наноса этой залы находится не мало древесных стволов изредка с разветвленными корнями, окрашенных светлым охристо-желтым цветом наноса; стволы эти до 5 дюймов в диаметре иногда около двух саженей в длину, в большей части случаев сохранены великолепно, хорошо горят и подчас по уверению работников, употреблявших их на подмостки шурфа во входном коридоре, представляют более значительную твердость и опору топору нежели свежее дерево; некоторые их них, однако покрыты на своей поверхности размягченным и изветшалым слоем. Кроме хвойных деревьев, встречается также береза с сохраненной местами корой, причем, хрупкие куски березовой коры я находил и в наносе. Стволы эти, попадающиеся также во входном коридоре, без малейшего сомнения принесены сюда водой и отложились вместе с неслоистым илом, но большая часть из них не могла проникнуть в известное до сих пор отверстие пещеры; наконец 4) в некоторых местах залы, на поверхности наноса попадаются во множестве засохшие и окрашенные илом извержения некоторых животных (см. палеонтологическую часть отчета), между которыми особенного внимания заслуживают многочисленные экскременты жвачного животного, почти не отличимые от козлиных (Capra).

Опубликовано в июне 1876 года.

Отчет об исследовании Нижнеудинской пещеры. И.Д. Черского. Часть 1.

Отчет об исследовании Нижнеудинской пещеры. И.Д. Черского. Часть 2.

Отчет об исследовании Нижнеудинской пещеры. И.Д. Черского. Часть 3.

Отчет об исследовании Нижнеудинской пещеры. И.Д. Черского. Часть 5.

812

Видео

Нет Видео для отображения
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!
.