Следы каменного века в долине реки Ангары. Часть 6.
В заключение обзора чадобских находок остается сказать несколько слов о металлических изделиях каковых в коллекции имеется всего пять – три медных и два железных (Последние имеют, впрочем, лишь этнографическое значение). Выше было сказано об условиях их нахождения, как равно о том, что чадобские жители считают их тунгусскими. Медные орудия, на сколько мне известно, до сих пор в долине р. Ангары ни кем не были встречены. Сообщение Геденштрома о нахождении орудий из красной меди «в полуденной части Иркутской губернии» слишком неопределенно и относится скорее к Забайкалью. Поэтому небезынтересно будет глянуть на эти предметы ближе и сравнить их с подобными, найденными в других местностях Сибири. Всем известно, что Минусинский край по количеству и разнообразию форм найденных там изделий из меди сделался, так сказать, классической местностью в Сибири и может быть рассматриваем как центр распространения их по прилежащим странам – других таких самостоятельных центров в Сибири пока не найдено.
Два обломка медных топоров и один хорошо сохранившийся такой же наконечник стрелы представляют, конечно, очень бедный материал для сравнения, но тем не менее уже первый взгляд на форму для отливки медных топоров, изображенную в описании древностей минусинского музея, заставляет предположить, что чадобские топоры вышли из той же мастерской, что и минусинские, ближайшее рассмотрение главнейших деталей придает этому предположению значительную долю вероятности: узоры чадобских топоров в виде треугольников, прилегающих основаниями в поперечной выпуклой бороздке, как бы отделяющей втулку от тела топора, и обращенных вершинами к лезвию встречаются и на минусинских изделиях; размеры чадобских топоров, у которых обломанная часть, как можно судить по минусинским образцам, составила приблизительно 0,25 часть всей длины, тоже весьма подходящие – (один имеет в длину 95 мм., в ширину 56, при наибольшей толщине в 24 мм.; другой дл. 93 мм., шир. 59, толщ. 25, толщина стенок втулки 2-5 мм.); имели ли чадобские топоры, подобно минусинским, ушки у верхнего края втулки – сказать нельзя; оба они слегка расширены к лезвию, полого спускающемуся к одной более плоской стороне, признак свойственный большинству сибирских полированных каменных топоров; у одного их них на одной плоской стороне пробито отверстие, служащее вероятно для прикрепления.
Медный наконечник стрелы (табл. III № 9), который по тщательности отделки и почти математической правильности в размерах и расположении граней, мог бы считаться произведением любой из наших мастерских, тоже имеет подобные себе и в минусинском музее. Длина наконечника 104 мм., конечные точки лезвий, спускающиеся несколько ниже плоскости основания, удалены друг от друга на 18 мм. и от центра на 9 мм.; втулки или черешка в наконечниках такого типа по-видимому не делают.
Некоторым доказательством в пользу предположения о занесении в длину Ангары медных и бронзовых орудий из минусинского края может служить, как кажется, и бронзовое изображение горного барана, найденное весной прошлого года на левом берегу Ангары, верстах в 5-ти к с-западу от Усольского солеваренного завода. В описании древностей минусинского музея встречаются точно такие же изображения.
Усольский экземпляр, составляющий в настоящее время собственность В.Л. Приклонского, свидетельствует о высокой степени развития литейного искусства. Статуэтка животного в стоячем положении помещается на полой, четырехугольной тумбе, кверху несколько суженной, длинные стороны которой достигают при основании 37 мм., короткие 20, высота 40 мм. при толщине стенок в 2 мм. На одной из длинных сторон тумбы находится кольцо, диаметром в 25 мм., помещающееся как раз по средине между двумя круглыми отверстиями, диаметром в 8 мм. каждое; на другой – одно большое почти квадратное отверстие в 22-24 мм. Ноги животного, до коленного сустава, протянуты по четырем углам тумбы; туловище, снабженное по бокам двумя ромбическими отверстиями, поражает своей короткостью – длина его равно 40 мм., толщина 28; внутри находится свободно движущийся шарик, по- видимому, из красной меди, на поверхности которого нет однако ни малейших следов патины, покрывающей почти всю поверхность изображения; круто изогнутые рога, несущие каждый по 13 поперечных, резко-выраженных валиков, имеют в длину по наружной стороне 70 мм. Условия нахождения описываемого предмета мне подробно не известны; известно только, что он выпахан и что в той же местности были найдены и другие металлические вещи, видеть которые мне не удалось. Какое значение имело это изделие, представляю судить знатокам дела.
Затем для полноты обзора ангарской долины мне необходимо сказать еще несколько слов о тункинской котловине. Песчаные холмы, выполняющие часть этой котловины, давно уже известны, как склады памятников каменного века и были осматриваемы многими путешественниками, посещавшими Тунку с различными научными целями. Некоторые из этих бугров под прикрытием мелкого леса или слабого дерна противостоят еще разрушительному действию ветра, другие, и таких большинство, очень часто меняют свои размеры и очертания и постепенно исчезают. На месте нескольких больших бугров, снятых мной глазомерно при первом, посещении Тунки осенью 1882 года, в прошлом году я нашел уже довольно глубокие овраги, на дне которых можно было видеть странное смешение остатков различных культур. На ряду с костями человека, очевидно не давно погребенными, и различными остатками его одежды валялись здесь и обломки несомненно древних человеческих костей, и обгорелые кости жертвенных животных, и бесчисленное множество доисторических горшечных черепков, между которыми попадались не редко и обломки новейшего гончарства и каменные наконечники стрел вперемежку с мелкими железными изделиями, и кусочки медной и бронзовой посуды, и масса осколков различных кварцитов, сланцев, нефрита, свидетельствующих о существовании здесь некогда мастерских каменных орудий, словом все, что заключалось в недрах бугра на различных горизонтах и принадлежало различным временам под влиянием ветра очутилось на одном и притом значительно низшем уровне. Нечто подобное наблюдается и на буграх находящихся в процессе разрушения. Вынесенный ветром песок разместился по прилежащей кочковатой с глинистой подпочвой, а потому всегда влажной и, выполнив промежутки между кочками, потерял, таким образом, способность к дальнейшему передвижению, а саму равнину превратил в совершенно гладкую, во многих местах уже распаханную площадь. Пройдет еще ряд годов, и от тункинских песчаных бугров останутся лишь слабые остатки.
Первыми исследователями тункинских песков с чисто археологической целью были покойный Поляков и затем этнограф Ровинский. Собранные ими здесь коллекции частью были переданы в музей Отдела, где и погибли в пожаре 1879 г., частью вывезены в Европейскую Россию и неизвестно где находятся. Первый из названных ученых в своем отчете по поездке в Восточный Саян дал обстоятельное описание осмотренных им в Тунке аллювиальных отложений, а также и собранных там каменных орудий. Преобладающими в его коллекции были наконечники стрел треугольной формы, эллиптической и призматической форм, затем какие-то символические изображения рыб и, наконец, круглые каменные изделия в виде диска с отверстием по средине; о других типах орудий он не упоминает. В сборе Равинского, кроме наконечников стрел, были и нефритовые топорики.
С осени 1882 года мне приходилось посещать Тунку почти каждое лето. Таким образом и имел возможность, наблюдать вышеупомянутые изменения в конфигурации песчаных холмов в течении 6-ти лет и каждый раз делать подробный осмотр их поверхности. Археологические находки были, однако, крайне скудны, кроме очень большого количества разнообразных, несомненно древних, горшечных черепков и мелких осколков разных горных пород, мне удалось встретить лишь несколько наконечников стрел, один недоделанный нефритовый топор, обломки каких-то каменных колечек, кусочки шлифованных нефритовых орудий и одно круглое изделие из кристаллического известняка, с большим отверстием по средине, напоминающее диски Полякова. Диаметр этого кольца равен 110 мм., диаметр отверстия 30 мм., поперечный разрез ободка эллиптический, поверхность слабо шлифованная.
Такое оскудение богатых некогда песков можно бы, по моему мнению, приписать следующим главнейшим причинам: во-первых тому, что многие холмы, и может быть самые богатые, как сказано выше, окончательно разрушены и возникшие на их месте углублении в большинстве случаев покрылись дерном, под которым мелкие предметы не видны; во-вторых тому, что местные жители – русские – усердно занимаются сбором наконечников. По их глубокому убеждению наконечники эти и только наконечники не суть произведения рук человеческих; происхождение их небесное: каждый удар грома сопровождается пламенем стрелки, входящей глубоко в землю и не каждому смертному удается найти талисман, обладающий многими чудесными свойствами. Защищает он и громового удара, и от пожара в доме, от гибели на воде, и от худого глаза; необходим он и охотнику, идущему на промысел, и новобрачному, и едущему в далекий путь; не без значения он и в руках хорошей домохозяйки – наравне с когтем медведя он увеличивает удой молока, если им поцарапать вымя коровы; знающие могут вылечивать им разные болезни. Таким образом орудие, служившее некогда для уничтожения жизни, теперь в убеждении суеверной массы превратилось в нечто, спасающее эту жизнь от разных стихийных случайностей! Счастливец, нашедший без свидетелей громовую стрелку и желающий сохранить за ней всю силу, должен держать ее у себя под величайшим секретом; никто из самых близких к нему людей не должен знать об этом, иначе стрелка бессильна. Обстоятельство это исключает, как видим, всякую возможность определения количества находящихся на руках стрелок. При осмотре песков мне каждый раз приходилось брать проводника с лошадью; только очень не многие из них оказывались вольнодумцами, входили в рассуждение о значении каменных орудий и с некоторым сомнением относились к приписываемым им свойствам; большинство упорно избегало всех разговоров на эту тему. В среде местного населения циркулирует несколько курьезных рассказов о несчастиях постигших вольнодумцев, отрицавших благотворное влияние «громовый стрел»; даже один случай скоропостижной смерти приурочен к этому.
Крайне интересно было бы проследить историю зарождения и развития этого суеверия в тункинском крае – занесено ли оно сюда первыми завоевателями страны или позднейшими пришельцами. То обстоятельство, что такие внимательные путешественники, как Поляков и Ровинский, особенно последний, проживший в Тунке несколько недель с целью изучения местных нравов и обычаев, ни слова не упоминают о нем, заставляет или усомниться в верности сообщенных мне сведений или допустить самоновейшее возникновения суеверия.
Немногие наконечники стрел, найденные мной на тункинских печках. Ничего не прибавляют к характеристике их, сделанной Поляковым в упомянутом его отчете. От китойских и чадобских они отличаются несколько менее тщательной отделкой и тем, что они более широки, чем длины. Между осколками обращают на себя внимание очень тонкие, призматические пластинки, полученные одним ударом, по краям которых хорошо видна весьма мелкая обивка; пластинки эти в некоторых местах покрывают довольно большие пространства песков, но замечательно, что на таких местах, да и вообще на тункинских песках почти не встречается ядрищ, от которых они откалывались: мне удалось найти только одно, а другие исследователи и вовсе не упоминают об них. Кусок жировика с явными следами распиловки напоминает такие же образцы и китойских могил. Обломки тункинской глиняной посуды, принадлежащие несомненно тому же времени, что и каменные орудия, в чем убеждает нас совместное залегание их последними в бортах некоторых не вполне разрушенных холмов, представляют довольно большое сходство с чадобскими: такое же почти строение массы, в которой не редко наблюдается значительная примесь зерен различных пород, иногда даже нефрита, такой же почти узор, такие же следы наружных плетенок; только не встречается между ними обломков таких крупных сосудов, какие не редкость на чадобской стоянке.
На одном из холмов, известном под названием «Мунгутэй», что в переводе на русский язык значит денежный, я разрыл одну могилу, которая на поверхности была обозначена небольшой кучей лавы. В ней, на глубине 1,5 аршина, найден скелет человека, прикрытый совершенно сгнившей доской: череп скелета обращенный на север, был завернут в пелену из нескольких пластин бересты, сшитых волосом; никаких вещей при костяке не найдено. Хотя на этом бугре было еще несколько таких же могил, обозначенных кусками лавы, но так как они находились близ черты вновь устроенного кладбища для крещенных бурят, я не решился разрывать их. Вырытый здесь череп несомненно монгольского типа.
Область распространения остатков каменного века в западной части Иркутской губернии ограничивалась до сих пор тункинской котловиной; благодаря новому открытию, ее следует теперь значительно расширить и граничную черту перенести на вершину еще одного из притоков Ангары, именно на р. Оку. Открытием этим мы обязаны миссионеру Мондинского стана священнику Чистохину. Доставленные в 1887 г. в музей Отдела ядрища (нуклеусы) в количестве 27 штук собранные им на песках залегающих по берегам Оки вблизи Мондинского караула. По наружному виду ядрища эти отличаются несколько от таких же предметов из других местностей; только немногие их них имеют типичную коническую форму, большинство – это своеобразно-плоские, грубо оббитые полуовалы, не редко с приостренным краем; любитель смелых заключений охотно назвал бы некоторые из них топориками палеолитической эпохи. Маленький наконечник стрелы, близкий к тункинскому типу, найденный членом саянской экспедиции, г. Ячевским, на дюнных песках в 4 верстах выше Окинского караула, служит новым доказательством обитаемости окинской долины человеком каменного века.
Этим и оканчивается фактическая сторона моего отчета. Все вышеизложенное в нем как о моей поездке по Ангаре, так и о позднейших наблюдениях может быть вкратце формулировано в нижеследующих положениях:
1) Что экскурсия моя, совершенная без предварительного ознакомления с условиями передвижения, дала далеко неудовлетворительные результаты.
2) Что тем не менее на основании этих результатов, подкрепленных предшествующими и последующими сведениями, мы вправе теперь сказать, что долина р. Ангары на всем ее протяжении, а также и долины некоторых больших притоков ее были обитаемы человеком неолитического периода, т.е. человеком, уевшим выделывать из камня полированные орудия и едва ли знакомым с употреблением металлов.
3) Что массовые скопления культурных остатков этого неведомого истории населения встречается в исследованной области почти исключительно, в прибрежных аллювиальных отложениях.
4) Что все эти остатки, хотя и представляют некоторые типичные черты, свойственные одной какой-нибудь местности, и не встречаемые в другой, в общем очень сходны между собой, что дает право на предположение о принадлежности их одному какому либо народу.
5) Что нефритовые орудия, находимые довольно часто в верхней части долины, в нижней ее части вовсе не встречаются, из чего можно было бы заключить, что приангарские аборигены населяли местность, двигаясь по долине вверх и что первые выходцы в область распространения названной породы не возвращались и с оставшимися на прежних местах никаких сношений не имели и, наконец,
6) Что нынешним обитателям собственно ангарской долины совершенно чужд тот суеверный взгляд на каменные орудия, который так широко распространен почти во всей Европейской России и который в ангарском бассейне, насколько известно нашел подходящую для себя почву пока только в тункинском крае.
К какому племени принадлежали люди, на могилах которых разместились наши села и города? Какой период времени отделяет нас от них? Исчезли ли они здесь бесследно, передвинулись ли в другие места или, быть может, в так мало знакомых нам сибирских инородцах скрываются их дальнейшие потомки? – все это вопросы, не животрепещущие правда, но весьма интересные и на разрешение которых в будущем мы можем питать слабую надежду лишь при условии активного отношения с нашей стороны к собиранию и сохранению быстроисчезающих памятников.
Н. Витковский
Опубликовано в 1898 году.
Следы каменного века в долине реки Ангары. Часть 1.
Следы каменного века в долине реки Ангары. Часть 2.
Следы каменного века в долине реки Ангары. Часть 3.