О дороговизне дров и строевого леса в Иркутске. Часть 1.
Иркутск стоит при реке Ангаре, против течения реки Иркута, почти через самый город протекает речка Ушаковка. Берега этих рек покрыты были некогда не только дровяным, но и строевым лесом. До начала нынешнего столетия на самом Иркутском выгоне были леса, годные для построек. – Каждый домохозяин имел возможность заготовлять для себя не только дрова, но даже и нужное количество строевого леса. – Впоследствии времени, когда в городе значительно прибыло народонаселение, особенно когда леса около Иркутска были выжжены по распоряжению бывшего военного губернатора Лецанно, вследствие нужды в строевом и дровяном лесе, появился особенный класс людей, которые стали заниматься рубкой дров и продажей строительных материалов.
Все места, лежащие от Иркутска к Байкалу, на пространстве 60 верст, долго считались неспособными к хлебопашеству; хлеб сеяли не далее 10 и 12 верст от города к Байкалу; но с вырубкой лесов климат значительно изменился и хлебопашество появилось уже верст на 30 от Иркутска к Байкалу. Мнение о неспособности этих мест к хлебопашеству было причиной, что на берегах Ангары к Байкалу образовалось весьма незначительное население, так что жители этих мест не могли снабжать город необходимым количеством дров. Этот недостаток восполняли городские казаки и солдаты здешнего гарнизона. Многие казаки проводили большую часть жизни занимаясь рубкой дров и заготовлением разных строительных материалов, а солдаты целыми иногда ротами отправлялись за тем же на верхние берега Ангары, так что город не имел недостатка ни в дровах, ни в строевом лесе. Кроме того значительное количество леса получалось еще с берегов Иркута; плоты сплавляемые оттуда, снабжали лесом и дровами преимущественно нижнюю часть города, и жителей девичьего монастыря, где находились кожевенные, мыловаренные и свечные заводы. По речке Ушаковке сплавлялся строевой лес для жителей берегов Ушаковки и ближних к ней мест. Эта речка доставляла большую пользу городу еще тем, что на ней были устроены мукомольная и пильная мельницы. Жители Иркута так ценили эти заведения, что саму речку, которая называлось прежде Идой, переименовали Ушаковкой, в честь первого учредителя мельниц, посадского Ушакова. О пользе этих двух заведений можно судить из того, что бревно строевого леса 7,8,9 и 10 вершков в диаметре и от 3 до 5 сажень длины продавалось здесь от 15 до 25 коп. асс.; сотня же пиленных досок стоила 7 руб. асс. – Пруд при этих мельницах был так глубок, что не промерзал в самые жестокие морозы. – Содержатель этих мельниц обыкновенно платил за бревно, срубленное на самом берегу речки по 10 коп. – Когда являлась надобность в лесе, посылались люди на верхние берега речки, спускали бревна в воду, и они достигали до пруда мельниц. Человек ехал на верховой лошади спускал те бревна, которые останавливались на отмелях речки. Во время разлива или дождей и эта работа была не нужна: все оставшиеся на мелях бревна без всякой заботы хозяина, приплывали в пруд. – Эти полезные для Иркутска заведения снесены были водой 13-го июля 1819 года. Последний хозяин их, мещанин Курсин не имел средств возобновить их и в настоящее время нет в городе ни мукомольной, ни пильной мельницы. Во время существования этих заведений сотня тесанных досок стоила от 15 до 25 руб., а пиленных 7 руб. асс. Из бревна выходило, смотря по толщине, 5-6 годных досок. Содержатель мельницы находил выгодным продавать лес и бревнами и досками. Если бы несчастье с последним содержателем мельниц случилось в другое время, то вероятно, нашлись бы многие из граждан, которые помогли бы ему возобновить столь полезное заведение, но в это время некогда было думать о пользе общей.
Бывший сибирский генерал-губернатор Пестель был отрешен и на его место назначен Сперанский. Трескин ждал решения своей участи, а из граждан всякий думал сам о себе, — не зная, как пойдут коммерческие дела, с переменой главного начальства.
Иркутск, с открытия в нем наместничества обстраивался чрезвычайно скоро, особенно в те годы, когда дешевы были строительные материалы и работы. – Городская стена, проходившая через нынешнюю большую и благовещенскую улицу, сломана. За стеной находилось до этого времени только пять солдатских улиц, где в крошечных домиках зажиточные обыватели содержали солдат. За благовещенской церковью до бывшей мельницы на Ушаковке были леса – Даже в начале настоящего столетия, по улице Преображенской к горе был один только ряд домов, а далее росли низкие березы. В 1814 году, когда вследствие умных распоряжений тогдашнего начальства ржаная мука, вместо прежних цен от 1 р. 50 до 2 р. 70 к. ас. За пуд, начала продаваться от 40 до 50 коп., застроено было множество новых кварталов на малом проспекте, что ныне Ланинская улица. В 1836 году, когда цены на все понизились, также построено было очень много новых домов близ иерусалимской горы. Много также город распространился в урожайные 1842 и 1843 годы. Но чтобы более удостовериться в расширении города, рассмотрим цифры его населенности в течение последних 60-ти лет.
Иркутск имел жителей обоего пола, около 1800 годов до 9000; в 1814-15 годах до 14000; в 1838-39 по официальным сведениям до 17000; но по тщательному начислению бывшего тогда городским главой и членом иркутского статистического комитета, почетного гражданина Никанора Трапезникова, 19569 д.
В ординарных календарях за последние годы всех жителей в Иркутске по официальным сведениям считается 24103 чел, но если присоединим временно живущих в городе, особенно в зимнее время, то едва ли число это увеличится до 27 или даже 28000.
Из этого видно, что население года в течение 60 лет утроилось, тогда как окрестные селения довольно медленно увеличиваются почти только от естественного приращения, вследствие рождения. В те годы, когда в некоторых волостях вниз по реке Ангаре, на одного старожила считалось по четыре или пяти поселенцев, — ни одного поселенца не было приписано в селения, лежащие вверх по Ангаре. Причиной тому было мнение, что сельский житель должен непременно заниматься хлебопашеством. Поселенцу здесь причисленному, не нужно было иметь многостоящие принадлежности, чтобы добыть себе кусок хлеба, и даже достигнуть довольства. Здесь один только топор, доставил бы ему средства иметь все необходимое. Менее ли пользы принес бы поселенец и себе и городу, если бы он в течении года приготовил до 200 сажень дров и нужное количество бревен дл плота чтобы сплавить их в город? До открытия золотоносный песков в восточной Сибири, вновь прибывшие поселенцы размещались без всякого плана, никто не спрашивал их о прежнем образе жизни, ни о том, к чему они более способны. – От этого происходило, что поселенцы считались бременем для каждого селения. Причисление их к селениям делалось без всякого соображения; их огромными массами поселяли в отдаленной волости, а окрестности города оставались при прежнем редком населении.
Сперанский изумясь пустоте мест близ города, назначил сам три места на московской дороге, для устройства в них поселений. К сожалению, новые поселения на большой дороге сделали более зла, нежели добра. Тут поселяли детей ссыльных, которых отцы были на каторжной работе, — и которые сами мало приготовленные были к сельскохозяйственным занятиям. Эти новые поселенцы занимались преимущественно воровством. Редкий купеческий обоз проходил мимо этих селений, не заплатив дикой пошлины. Поселенцы изобретали различные средства отвлечь ямщиков от обозов и нередко случалось, что, вместо ящика чая, на ярмарках или в Москве, оказывался ящик набитый кирпичами, с сеном или каким-нибудь хламом. – Необходимость заставила вовремя доставки чая употреблять совок для пробы каждого места при сдаче его от одного извозчика другому, и потому, место чая весившее в Кяхте до 85 и 87 фунтов, теряло дорогой пять, или более фунтов.
От соразмерно увеличения населенности Иркутска сравнительно с населением близлежащих селений, цена на дрова ежегодно почти возвышалась, и особенно стала возвышаться с тех пор, как казаки и солдаты перестали заниматься рубкой дров и строевого леса.
Особенно значительное возвышение цен на дрова в настоящий год (от 1 р. 50 к. к 2 р. 50 к.) объясняют 1., огромной потребностью их для байкальских пароходов; 2. Значительными лесными пожарами и 3. Тем, что казаки ближайших к городу станиц не запаслись дровами к весне 1859 г., которую они провели в заготовлении леса дл домов вновь поселенных к ним солдат.
Опубликовано 8 марта 1860 года.